Германия вспомнила о вывезенных после войны ценностях и требует обратно
Германия требует вернуть культурные ценности, перемещенные в СССР по итогам Второй мировой войны. Об этом, со ссылкой на бюро уполномоченного по вопросам культуры в правительстве ФРГ Монику Грюттерс, пишут в четверг, 20 декабря, «Известия».
Как подчеркнули в диппредставительстве, ссылаясь на Гаагские правила ведения войны от 1907 года, культурные объекты не должны использоваться как компенсация за военные потери.
В сообщении говорится, что Германия, в частности, рассчитывает вернуть находки Генриха Шлимана и Эберсвальдский клад, а также тысячи уникальных золотых предметов и украшений, относящихся к IX веку до нашей эры. Немецкие дипломаты при этом напомнили, что в 2017 году в Россию вернулись четыре культурных объекта, в частности, речь идет о картинах, вывезенных в 1944 году из Гатчинского дворца, отмечает газета.
На заявление германского посольства уже отреагировали российские власти. Как считает глава департамента музеев Минкультуры РФ Владислав Кононов, ставить вопрос о возвращении культурных ценностей, который были вывезены с немецкой территории после Второй мировой войны, категорически нельзя.
«Ни о каком возврате ценностей речи идти не может… Даже ставить такой вопрос неправильно. Могут быть какие-то межправительственные соглашения, договоренности об обмене, но ставить вопрос о том, что надо возвращать то, что было в 1945 году закреплено, категорически нельзя», — отметил он.
Чиновник также добавил, что российские музеи сами занимаются поиском похищенных в годы Второй мировой войны музейных ценностей, которые возникают на американских и европейских аукционах, приобретая их на собственные средства или средства из бюджета.
В свою очередь, спецпредставитель президента России по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой заявил, что никакого обмена культурными ценностями быть не может, пока между странами не налажен здоровый политический диалог.
Экс-министр культуры напомнил, что в России действует закон от 1998 года «О ценностях, перемещенных в Россию в результате Второй мировой войны и ее последствий», согласно которому подавляющее большинство этих предметов искусства теперь считаются культурным наследием России, их нельзя вывозить или передавать другим странам.
Он также подчеркнул, что во время войны уничтожили, разграбили и вывезли за пределы СССР сотни тысяч культурных объектов, а вернули лишь несколько десятков из них.
Насколько это оправданная точка зрения. Чего в этом вопросе больше: культуры или политики? И почему эта тема вновь всплывает сейчас? Чего от нас на самом деле хочет Берлин?
— Эта песня тянется чуть ли не со времён Перестройки, — напоминает эксперт Центра политического анализа Андрей Тихонов.
— Судьба перемещённых ценностей такая же долгая история, как Курильские острова, например. Проблема решения не имеет, поскольку у сторон нет точек соприкосновения. Даже в 90-е не нашлось желающих пойти на встречу партнерам в этом вопросе. Непонятно на что рассчитывает Германия сейчас. Наверное, просто решили сотрясать воздух. Наверное, какой-то график ей по «горячим» темам.
«СП»: — Немецкие дипломаты подчеркивают, что культурные объекты не должны использоваться как компенсация за военные потери, ссылаясь на Гаагские правила ведения войны от 1907 года. Насколько с этим можно согласиться? Кажется, это общераспространенная практика…
— Советский Союз не подписывал никакие «гаагские правила», это, во-первых. Во-вторых, это бред, на войне никаких правил нет и быть не может. В-третьих, советские военнопленные содержались без оглядки ни какие правила. ФРГ может ещё на Вестфальский мир сослаться. Какие гаагские правила? Это просто курам на смех.
«СП»: — Если мы вернем ценности, это что-то изменит в отношениях с Берлином?
— Наверное, существует иллюзия на счёт того, что возвращение ценностей задобрит Берлин и Германия, наверное, эту иллюзию рассчитает эксплуатировать. Однако такие попытки будут безрезультатными. Мы уже насмотрелись на «добрую волю» наших партнеров. Да и вообще культурные ценности — не предмет для торга.
«СП»: — Михаил Швыдкой считает, что никакого обмена культурными ценностями быть не может, пока между странами не налажен здоровый политический диалог. А возможен ли такой диалог в обозримом будущем?
— Полноценный диалог между Россией и Германией не возможен до тех пор, пока там будут стоять американские базы, а внешняя политика будет диктоваться Брюсселем. Правительство Германии не отражает интересы немецкого народа.
— Вторая мировая была разбойничьей войной, а Берлин мог бы сойти за огромный пылесос, вытягивающий их территорий, до которых мог дотянуться, золотую пыль в виде объектов культурного наследия, — считает исполнительный директор мониторинговой организации CIS-EMO Станислав Бышок.
— После поражения Германии процесс, особенно на ранних этапах оккупации её территории, приобрёл обратный характер. В течение достаточно длительного времени считалось, что экспроприация собственно немецких произведений искусства — вполне нормальное событие в контексте послевоенных репараций.
На сегодняшний день, когда в тренде те или иные формы исторического ревизионизма, связанные, в частности, с переоценкой в негативном ключе роли СССР во Второй мировой, изменяется и восприятие вопроса о перемещённых ценностях. Нельзя сказать, впрочем, что это началось совсем недавно. В Западной Германии восприятие СССР как насильника и грабителя было вполне широко распространённым явлением.
«СП»: — Проблема вывоза ценностей в качестве компенсации не нова и существует во всем мире. Чего в подобных вопросах больше: культуры или политики?
— Я бы добавил к вышесказанному ещё и экономическую составляющую. В целом культурная политика скорее заключается в том, что нечто объявляется культурным достоянием в противовес чему-то, чему приписывается меньшая ценность в гуманитарном плане. «Это — искусство, а это — клякса». В международных отношениях, особенно когда они напряжённые, искусство инструментализируется, становясь объектом политики. Что, впрочем, не преуменьшает собственно культурную роль тех объектов, о которых идёт речь.
«СП»: — Должны ли мы тут идти навстречу Германии?
— Должны ровно в той степени, в которой Германия пойдёт навстречу нам в тех вопросах, которые для нас принципиальны. Это, кстати, вовсе необязательно должны быть собственно культурные вопросы.
«СП»: — Посольство ФРГ напомнило, что в 2017 году в Россию вернулись четыре культурных объекта. В частности, речь идет о картинах, вывезенных в 1944 году из Гатчинского дворца. Это можно рассматривать как жест доброй воли? Для чего им это было нужно?
— В условиях тех токсичных, как говорят на Западе, отношений, которые в последние годы складываются у России с Европой, даже такие нормальные по-человечески шаги, как, говоря по существу, возвращение награбленного, воспринимаются как тонкие политические сигналы. Вполне целесообразно было в ответ вернуть четыре немецкие картины, если так ещё не было сделано. Это — простая вежливость, здесь хорошее правило — зеркальность. Впрочем, можно вернуть пять картин. Или даже пять с половиной. В контексте двусторонних отношений это ни на чём не скажется. У Германии и России санкционное противостояние не на почве любви к искусству возникло.
«СП»: — Михаил Швыдкой считает, что никакого обмена культурными ценностями быть не может, пока между странами не налажен здоровый политический диалог. Диалог вообще возможен и нужен ли?
— Возможен и необходим, учитывая взаимную заинтересованность двух стран и центральное место Германии в Европейском союзе, одним из важнейших партнёров России. За исключением совсем уж до безобразия ангажированных экспертов вроде Тимоти Снайдера, Анны Эпплбаум или Майкла Макфола, в целом западное экспертное сообщество склонно полагать, что природа нынешней конфронтации между Москвой и ЕС описывается известной фразой мальчика из сказки про голого короля. У нас нет каких-то принципиальных противоречий. Фактор «русской угрозы» нужен Брюсселю для купирования центробежных тенденций в Европейском проекте. Когда страсти там так или иначе улягутся, отношения наладятся. Ждать дружбы и любви не стоит, но взаимовыгодное партнёрство — это судьба.
— Учитывая, как урон принесла Германия России за две мировые войны, Берлин не имеет никакого морального права требовать от Москвы возвращения каких-либо культурных ценностей.— уверен политолог Иван Мезюхо.
— Если же Германия на этом всё-таки настаивает, то она могла бы сделать шаг вперед и без никаких договорённостей, а в знак дружбы и добрых намерений, передать России какое-нибудь внушительное число культурных ценностей, являющихся национальным достоянием народа России.
«СП»: — Диппредставительство подчеркивает, что культурные объекты не должны использоваться как компенсация за военные потери, ссылаясь на Гаагские правила ведения войны от 1907 года. А раньше могли? Чего столько лет не требовали-то?
— Всё-таки я не в первый раз слышу дискуссии на эту тему, поэтому не стоит говорить о том, что она поднимается впервые. В любом случае, муссирование этой темы в сложившейся геополитической реальности — это не дружественный шаг в отношении России.
«СП»: — Насколько, по-вашему, культурные объекты действительно не должны быть компенсацией за военные потери? Кажется, это общераспространенная практика…
— Наша страна понесла такие серьёзные потери вследствие нападения Нацистской Германии на СССР, что мы имеем полное моральное право распоряжаться объектами культурного наследия, на которые претендует Берлин, как считаем необходимым. Нацисты варварским образом ограбили нашу страну и мы до сих пор не получили адекватной компенсации за наше разграбление, учитывая, какую экономическую помощь мы оказали союзной ГДР, которая ныне является частью ФРГ.
«СП»: — Посольство также напомнило, что в 2017 году в Россию вернулись четыре культурных объекта. В частности, речь идет о картинах, вывезенных в 1944 году из Гатчинского дворца. Это можно рассматривать как жест доброй воли? Должны ли мы предпринимать встречные шаги?
— Этого недостаточно, чтобы воспринимать это событие как жест доброй воли. Вот пусть Германия продолжит без никаких договорённостей возвращать нам наши культурные ценности, а там и поговорим.
«СП»: — Михаил Швыдкой считает, что обмен культурными ценностями возможен только после налаживания диалога…
— Сложно не согласиться с этим высказыванием Швыдкого. Действительно, налаживание политического и экономического сотрудничества, отмена антироссийских санкций ЕС и более здравая позиция Европы по Украине позволила бы Берлину и Москве потенциально обсуждать и вопрос обмена культурными ценностями. Я не вижу в обозримой перспективе возможностей, при которых ЕС, в котором локомотивом является Берлин, полностью бы отказался от своего антироссийского курса. Хотя внутри ЕС и появляется запрос на налаживание отношений с Российской Федерацией.
Свежие комментарии